Трансмутация [СИ] - Алла Белолипецкая

— Здесь есть… — Она пощелкала пальцами, не зная, как правильно сформулировать свой вопрос. — Есть возможность отправить посылку так, чтобы её быстро доставили?

— Экспресс-почта? Конечно, есть. Рядом с вашим корпусом находится терминал, из которого каждые два часа производится выемка корреспонденции. Он, правда, принимает только монеты, но я могу разменять вам дорожный чек на рублевики.

Она разменяла деньги, а пятнадцать минут спустя уже вселилась в двухкомнатный номер «Сириуса». Стены там обладали дополнительной звукоизоляцией, никаких ковровых покрытий на полах не было, и в каждой из комнат помимо мебели имелась длинная низкая лежанка, застеленная шотландским пледом в черно-красную клетку. Владельцы придорожной гостиницы явно знали толк в том, как принимать гостей-собачников.

Первым долгом Настасья насыпала корма Гастону: в номере обнаружился целый набор собачьих мисок. И только тогда, когда ньюф увлеченно зачавкал, девушка уселась за стол, на котором был установлен большой монитор. Но, конечно, не для того, чтобы просматривать конфедератские телеканалы.

Предмет, который дед сунул в карман её ветровки, был внешним жестким диском компьютера — это Настасья поняла еще в Риге. И даже начала просматривать содержимое дедушкиного подарка — в квартире Макса, пока тот ездил за паспортами в её бывший дом. Однако объем информации на диске оказался просто колоссальным. И тогда Настасья так и не успела понять, что за файлы передал ей дед.

2

Некоторое время она просто сидела у стола, держа винчестер в руках — не подключая его к компьютеру и пытаясь совладать с желанием расплакаться. Она так и не оплакала толком их обоих: Ивара и своего дедушку. А теперь, возможно, ей предстояло еще оплакивать и Макса — в самом скором будущем. Она не стала спрашивать у него, для чего ему понадобилась заполненная капсула Берестова/Ли Ханя, но не потому, что ей было неинтересно. И не потому, что опасалась: Макс не сочтет нужным ей отвечать. Совсем наоборот: Настасья не спросила, потому что боялась услышать ответ.

Она даже самой себе не могла бы объяснить, что чувствует к этому странному человеку — Максу Петерсу. Она почти не сомневалась, что имя это — фальшивка, как и его внешность. Неясно было, правда, для чего кто-то стал бы проходить трансмутацию, чтобы приобрести столь неавантажный облик? Однако сам факт трансмутации Макса сомнений у неё не вызывал. Она была уверена: этот человек повидал и совершил в своей жизни такое, что мало кому удавалось повидать и совершить. Чтобы понять это, достаточно было хоть раз увидеть, каким болезненным становился временами его взгляд — и каким в то же самое время он делался жестким, даже — беспощадным. Так, по представленьям Настасьи, мог бы глядеть матерый волк, которому капканом отхватило часть лапы — но который сохранил в целости все свои зубы.

Она, может быть, даже и не решилась бы ему довериться — если бы не увидела Гастона. Ну, не мог быть злым или вероломным человек, у которого такой пес! И теперь Настасья страшилась потерять Макса. Страшилась — не только потому, что тогда у неё совсем уж никого не останется. Она чувствовала, что эта потеря принесет ей настоящую боль — ничуть не меньшую, чем потеря дедушки и её несостоявшегося жениха Ивара.

И всё же — заплакать она не имела права. Она не спала уже две ночи подряд — лишь подремала пару часов в полицейской машине. Так что хорошо понимала: начни она плакать — и этими слезами мгновенно загонит себя в сон. Отключится, прямо сидя за столом.

Она с силой потерла саднящие от недосыпа и от накопленных слез глаза, а потом подсоединила внешний жесткий диск к компьютеру.

3

Со своей соседкой, проживавшей в соседнем номере, она столкнулась на следующий день. Уже перевалило за полдень, и Настасья, выспавшись впервые с понедельника, решила выйти на улицу. При мотеле имелся ресторан, но, по словам портье, еду можно было заказать и в номер — что девушка и собиралась сделать. Однако сперва она хотела выгулять Гастона — на той самой площадке, что являлась предметом гордости мотеля «Сириус».

Вместе с ньюфаундлендом Настасья вышла за дверь и уже запирала свой номер при помощи ключа-карты, когда увидела её: очень красивую рыжеволосую женщину лет тридцати с небольшим на вид. Никогда прежде Настасья её не встречала. Однако соседка поглядела на неё так, будто узнала её — хотя девушка и не забыла набросить на голову капюшон толстовки, бросавший тень на её лицо. И взгляд, каким соседка её одарила, совсем не показался Настасье добрым.

Впрочем, взгляд рыжей дамочки тут же прояснился.

— Доброе утро! — воскликнула она с приветственным взмахом руки. — Выводите погулять своего красавчика, да? — Голос женщины звучал как-то странно: казалось, она пользуется им с опаской, словно боясь, что её изумительное контральто внезапно пропадет, и его сменит какой-нибудь писк или скрип.

Вопрос явно был риторическим, и Настасья только сказала:

— Здравствуйте! А вы, должно быть, тоже решили выгулять свою собаку?

— Какую собаку? — Рыжая явно удивилась.

— Но это же мотель для собачников.

— Ах, да! — Женщина улыбнулась вроде как смущенно. — Только собаки у меня нет. Меня поселили сюда, потому как в другом корпусе свободных мест не оказалось. Кстати, я — Клементина. А вас как зовут, барышня?

— А я — Генриетта, — сказала Настасья.

— Ну, так может быть… — начала было говорить Настасьина соседка, и даже подалась к ней, но тут внезапно между ним встал Гастон, и рыжая мгновенно от него отшатнулась.

Всё в позе пса: в том, как он стоял, широко расставив лапы, как напряглась его спина — ясно показывало, что он думает об их новой знакомой. И Настасья была благодарна ньюфу за то, что в своей оценке они оказались едины.

— Извините, мне пора, — пробормотала она и потянула Гастона за бандану на шее, уводя его в противоположную от рыжей дамочки сторону.

Но на ходу она не удержалась: бросила короткий взгляд через плечо. Рыжая всё еще стояла возле двери своего номера и глядела ей вслед.

4

— Нужно уезжать, и как можно скорее, — бормотала Настасья себе под нос, пока Гастон делал свои дела на специально обработанном песке собачьей площадки. — А Максу оставить сообщение в администрации мотеля.

Но тут же она поняла: её сообщение у портье легко перекупит эта рыжая. Черт её знает, кто она такая. Может быть, одна из прихлебателей добрых пастырей. Те, чтобы заполучить запись с видеокамеры внедорожника, стали бы носом землю рыть. Вот только — откуда бы